Сегодня исполняется ровно 10 лет с момента подписания вторых Минских соглашений об урегулировании конфликта на Донбассе.
Они включали в себя два условия.
-
Прекращение огня и разведение войск. В полной мере этот пункт никогда не выполнялся, однако интенсивность боевых действий на Донбассе с февраля 2015 года резко снизилась и полномасштабных боёв там не велось вплоть до февраля 2022 года.
-
Политическая часть, что подразумевала реинтеграцию в Украину неподконтрольных на тот момент районов Донецкой и Луганской областей с представлением им широкой автономии с закреплением ее в Конституции Украины. Политическая часть выполнена не была, что затем и стало для Владимира Путина одним из обоснований вторжения в Украину.
При этом трудно найти ещё одно событие, которое вызывает сейчас столь одинаковую реакцию украинских и российских властей, как Минские соглашения. И те и другие трактуют их как грандиозный обман со стороны противника.
Москва заявляет, что Киев сознательно отказывался выполнять политическую часть Минских соглашений, а вместо этого перевооружал армию, чтобы якобы напасть на Донбасс в 2022 году, поэтому Кремль больше не верит Банковой и ему не нужен "Минск-3", а политики РФ и ряд "общественников" ширят в обществе утверждение, что ещё 10 лет назад вместо подписания минских соглашений россиянам нужно было начинать "специальную военную операцию".
В Украине же говорят, что Москва навязала Киеву невыгодные и априори капитулятивные договорённости, затем десять лет готовилась ко вторжению и в феврале 2022 года, собравшись с силами, напала; а потому Кремлю больше нет веры и "Минск-3" не может быть приемлемым.
Однако на самом деле Минские соглашения 2015 года изначально не были прелюдией к войне, а были реальным шансом избежать её.
Начнём с российского аргумента о том, что "нужно было начинать "СВО" уже давно".
Все источники указывают на то, что в 2014 году Москва не начала полномасштабное вторжение в Украину не столько потому, что не хотела этого, сколько потому, что не могла.
Во-первых, за это ей угрожали бы примерно те же санкции, что последовали в 2022 году и которые нельзя было даже сравнить по значимости с санкциями за аннексию Крыма или за гибридную войну, проводимую на Донбассе. Российская экономика образца 2014 года этого ущерба точно не выдержала бы и скорее всего обвалилась. Особенно с учётом того, что уже с осени 2014 началось падение мировых цен на нефть.
Во-вторых, хотя украинская армия во времена АТО была гораздо слабее, чем в 2022 году, но и российские ВС не отличалась подготовкой и навыками слаженного ведения масштабных боевых действий. Некоторые представители "ДНР" в своих воспоминаниях о событиях тех лет указывали, что главными противниками полномасштабного вторжения в 2014 году были российские военные – они заявляли, что боеспособных войск у РФ недостаточно, чтобы захватить такую большую страну, как Украина. Быстрый же успех России в Крыму с чисто военно-технической точки зрения был обусловлен тем, что российские войска к тому времени уже присутствовали на полуострове и им не требовалось времени на выдвижение и развёртывание. Но на всей протяжённости российско-украинской границы тогда вообще не было крупных воинских соединений россиян. Они начали появляться лишь с 2015 года, и на их создание и обустройство Москва потратила несколько лет.
Что касается начала боестолкновений на Донбассе в апреле 2014 года, то, как заявляли тогда российские источники, это была не согласованная с политическим руководством РФ авантюра, организованная людьми "православного олигарха" Константина Малофеева, втянувшая Россию в войну, к которой та была не готова. Собственно, начало войны в Донецкой и Луганской областях показало, что малой кровью, как в Крыму, "решение вопроса" Кремлю уже не обойдётся.
В виду этого, уже с конца мая 2014 года основной линией Москвы стал выход из конфликта на Донбассе через предоставление ему особого статуса по договоренности с Киевом. Этот проект активно прорабатывался в июне 2014 года. Однако тогдашний украинский президент Пётр Порошенко после некоторых колебаний (он даже в июне объявлял перемирие), выбрал военный путь для возвращения территорий и вышел из режима прекращения огня с 1 июля, отправив ВСУ в наступление.
Дальнейший ход конфликта общеизвестен. В августе, после ввода на Донбасс ограниченного контингента российских войск (чего в Кремле официально не признавали), ВСУ потерпели ряд поражений под Иловайском и Луганском. Тогда Порошенко был вынужден пойти на первые Минские соглашения. А затем, после очередного военного обострения на в январе-феврале 2015 года, – на вторые Минские соглашения.
При этом осенью 2014 года в соцсетях РФ опубликовали интересные свидетельства российского военного, который участвовал в боях на Донбассе. Он отмечал, что даже захват Мариуполя, не говоря уже о более глубоком продвижении, стал бы сложной задачей для армии РФ, привёл бы к большим жертвам и полной "демаскировке" участия российских войск в поддержке сепаратистского движения на юго-востоке Украины. На что в те годы, руководство в Кремле очевидно не хотело идти по упомянутым выше мотивам.
Что касается вторых Минских соглашений, то Порошенко согласился на них не по военным причинам (несмотря на поражение ВСУ в битве за Дебальцево и Донецкий аэропорт, фронт в целом не рушился), а сугубо из экономических соображений: страны Запада, которые не пожелали портить отношения с РФ, потребовали от Киева согласится на Минск-2 в качестве условия продолжения финансовой поддержки Украины.
В целом Минские соглашения были довольно выгодны для Москвы, поскольку выносили за скобки переговоров обсуждение вопроса Крыма, де-факто тем самым признавая его российский статус, а также позволяли Кремлю сохранить лицо через получение территориями "ЛДНР" особого статуса в составе Украины, и в дальнейшем выйти из конфликта на Донбассе, открыв путь к снятию с России санкций.
Однако в итоге политическая часть Минских соглашений в реализована не была. В чём РФ обвиняет Украину: якобы Киев и не собирался выполнять эти договоренности, усиливая свою армию, чтобы снова напасть на Донбасс.
В реальности это было не совсем так. Да, украинские власти не хотели выполнять политическую часть договорённостей, о чём они примерно с 2017 года начали говорить открыто. Но это не означало, что Банковая готовилась силой вернуть контроль над юго-востоком – никаких свидетельств этому нет. Военный сценарий если и рассматривался Киевом, то только при абсолютных гарантиях того, что в новое АТО не вмешается россияне (например, в случае начала каких-то внутренних потрясений в РФ). Но это точно не была ситуация февраля 2022 года, когда у границ Украины стояла 150-тысячная российская армия, а в "ЛДНР" объявили мобилизацию. Кроме того, согласно всем опросам в период с 2015-2021 годов, военный путь решения вопроса неподконтрольных территорий Донбасса поддерживали подавляющее меньшинство украинцев.
По каким причинам Киев не хотел выполнять политическую часть соглашений и реинтегрировать Донбасс с особым статусом?
Эти факторы можно разделить на тактические, обусловленные внутри- и внешнеполитической конъюнктурой, экономическими интересами, а также стратегические.
Тактические причины заключались в том, что украинские постмайданные власти восприняли неподконтрольную часть Донбасса как полностью чужеродный элемент, интеграция в Украину которого в особом статусе несла огромные риски. При этом сохранение текущего "сепаратистского" статус-кво сулило, по тогдашней логике Киева, большие выгоды: во-первых, постоянное поддержание военного напряжения на Донбассе позволяло привлекать к этой проблеме внимание Запада и создавало препятствие для процесса нормализации его отношений с РФ, а также давало аргументы для продолжения западной финансовой поддержки Украины посредством МВФ и других структур; во-вторых, ситуация, когда "войны как бы нет, хотя война есть", установившаяся на Донбассе с 2015 по 2021 год, позволяла украинским властям извлекать как политические (поддержание в обществе напряжённости из-за того, что страна находится в состоянии войны и у неё есть внешний враг, возможность стигматизировать пособниками врага всех, кто расшатаывет ситуацию внутри страны), так и экономические (освоение военных бюджетов) дивиденды. При этом угрозы крупномасштабных боевых действий с больш количеством жертв и угрозой новых потерь территорий тогда не было.
Но главная причина, по которой украинские власти при Порошенко и при Зеленском не захотели идти на выполнение политической части "Минска" заключалась в другом.
В Киеве не верили в то, что невыполнение Минских соглашений и сохранение неурегулированного конфликта на юго-востоке приведёт к началу полномасштабного вторжения в Украину главой РФ Владимиром Путиным. Также верили и в то, что этого не допустит коллективный Запад. А также полагали, что если Путин вдруг и решится напасть, то США и ЕС быстро найдут способы "положить его на лопатки", принудив к капитуляции. Так, по убеждению украинских властей, конфликт на Донбассе мог и дальше сохраняться в вялотекущем режиме, без перехода к интенсивным боевым действиям, а потом в какой-то перспективе РФ либо аннексировала бы неподконтрольные территории, либо ради восстановления отношений с Западом и снятия санкций просто отдала бы "ЛДНР" Украине без каких-либо особых условий.
Именно такая убеждённость была основой, определявшей до 2022 года политику украинских властей в отношении Донбасса. При этом убеждённость была настолько сильной, что даже незадолго до вторжения на Банковой многие заявляли, что концентрация войск РФ у границы с Украиной – это блеф Путина и в реальности дело ограничится лишь аннексией "ЛДНР", чего в офисе Зеленского ожидали даже с некоторым облегчением, так как это похоронило бы нелюбимые там Минские соглашения.
Перейдём теперь к аргументам Киева касательно того, что выполнение политической части Минских соглашений было бы капитуляцией. Они известны. Логистика договорённостей 2015 года предусматривала проведение выборов в местные органы власти "отдельных районов" Украины до передачи ВСУ контроля над границей. При таких вводных там однозначно победили бы пророссийские силы. Контроль над границей начали бы передавать только на следующий день после выборов, полностью завершив лишь после внесения в Конституцию особого статуса Донбасса с получением "отдельными районами Донецкой и Луганской областей" очень широких прав автономии. В том числе там легализовывали бы вооружённые формирования "ЛДНР" под видом "народной милиции".
Таким образом, по мнению противников "Минска-2" реализация его политической части привела бы к появлению внутри Украины жёстко ориентированного на Москву самоуправляемого анклава, посредством которого россияне подрывали бы украинский суверенитет и блокировали европейский курс Киева.
Но такая точка зрения была не единственной – в украинской элите были и сторонники выполнения политической части "Минска". Их аргументы изложены ниже.
После интеграции неподконтрольных территорий в Украину, кого бы там ни избрали в органы власти, они так или иначе оказались бы в правовом поле Украины. Они вошли бы в украинскую политическую и экономическую жизнь, быстро осваивали коррупционные схемы, благодаря чему жизнь в Украине для местных начальников стала бы намного привлекательней, чем под жёстким контролем Кремля и ФСБ. Также западные партнёры быстро наладили бы с ними свои связи, выделяли бы средства на реинтеграцию и восстановление Донбасса, с которых "руководители отдельных районов" системно начали бы кормиться – не говоря уже о влиянии и вложениях Рината Ахметова и прочих видных представителей "стародонецких" элит. Вскоре после посещения американского посольства в Киеве, а также Вашингтона, Брюсселя и Берлина руководители автономных районов Донбасса стали бы внезапно забывать номера московских кураторов. Конечно, от прав на самоуправление они не отказались бы, также как и от лозунгов в защиту русского языка, против НАТО и за дружбу с Россией, однако реальный контроль над ними со стороны Кремля и российских спецслужб оборвался бы весьма быстро, так как с вольно-коррупционных украинских хлебов возвращаться в жёсткую вертикаль московских кураторов никому не захотелось бы. При этом из РФ в 2015-2016 годах поступали сигналы, что там не препятствовали бы подобному развитию событий, поскольку выполнение Минских соглашений в Москве воспринимали как способ выхода из конфликта с Киевом при сохранении лица и видом на снятие санкций Запада. А что дальше будет с "отдельными районами", уже мало кого волновало.
Однако точка зрения сторонников выполнения политической части не стала преобладающей. При поддержке западной "партии войны" победила другая позиция, согласно которой Киеву нужно блокировать выполнение "Минска-2", получая при этом внутриполитические и внешнеполитические дивиденды и препятствуя восстановлению отношений РФ и Запада.
Главным мотивом, повторимся, была убеждённость украинских элит в том, что Путин не решится напасть на Украину и Запад этого не допустит.
Уже после начала полномасштабного вторжения отдельные представители бывшией украинской власти признавались "Стране": знай они о том, что Путин начнёт войну, а Запад не сможет его остановить или уничтожить Россию санкциями, они не тормозили бы, а наоборот, форсировали выполнение политической части Минска и реинтеграцию Донбасса в Украину.
Но произошло то, что произошло.
И теперь Минские соглашения 10-летней давности украинскими и российскими властями полностью отвергнуты и забыты. А фразу "нам не нужен Минск-3" регулярно повторяют обе стороны. Особенно сторонники войны до победного конца, которые требуют воевать до полной капитуляции противника.
Тем не менее, такой вариант разрешения конфликта не является единственным.
Вполне вероятно, войну придётся завершать на основе некоего компромисса. Именно это сейчас и обсуждают политики по инициативе нового президента США Дональда Трампа, который призывает к быстрому прекращению огня в Украине.
При этом и Киев, и Москва настаивают на своих условиях, апеллируя, опять же, к печальному "минскому" опыту. Украинские власти, убедившись в ошибочности расчёта на то, что Путин не посмеет напасть, требуют гарантий безопасности от Запада, подразумевающих вступление союзников в войну с РФ при возможном новом вторжении, – либо в виде принятия Киева в НАТО, либо размещения западных войск на украинской территории (и то и другое пока выглядит крайне маловероятным, в том числе и из-за жёстко негативной позиции Кремля). Москва же настаивает не просто на заключении перемирия, как это было 10 лет назад, а на полноценном широком мирном договоре с юридической фиксацией всех соглашений, включая признание Украиной "новых границ"; на изменениях во внутренней политике Украины (против всего этого категорически против выступает Киев), а также на снятии с РФ западных санкций.
Удастся ли прийти к компромиссам по этим позициям, и если да, то к каким, пока неизвестно.
Однако главный вопрос в другом: даже если стороны достигнут соглашения и горячая фаза войны завершится, как в дальнейшем будут строиться отношения между Украиной и Россией? Будут ли обе страны стремиться к мирному и невраждебному сосуществованию друг с другом либо же поставят своей целью создание постоянных взаимных проблем в надежде в какой-то момент провести битву-реванш с последующей капитуляцией противника?
Во втором случае, какие бы ни заключались соглашения, с большой долей вероятности они разделят судьбу Минских, став лишь передышкой перед новой войной или серией вооружённых конфликтов. И многим сейчас кажется, что случится именно так.
Шансы на то, что в будущем эскалации удастся избежать, появятся, если будут сделаны выводы из опыта последних десяти лет. А особенно – из оказавшихся ошибочными расчётов обеих сторон накануне 2022 года. Киев убедился, что Запад не готов жёстко препятствовать военной агрессии Москвы и тем более не готов вступать в прямую войну с РФ за Украину, когда страна уже почти три года находится в состоянии кровавой и разрушительной войны с колоссальными потерями. Москва же убедилась, что война с Украиной оказалось не лёгкой прогулкой, принеся большие жертвы и риски для будущего самой РФ.
Можно, конечно, раз за разом, год за годом повторять этот печальный опыт, что однажды для одной из сторон, а не исключено, что и для обеих, станет фатальным. Но можно и вместе поставить точку в этой ужасной разрушительной войне, пойдя затем каждый своей дорогой, не мешая друг другу жить. Поставить точку, которая могла бы быть поставлена ещё 10 лет назад.
